М. В. [Рец. на журн.:] Знамя. Временник лит-ры и политики / Под ред. А. Шрейдера. Берлин, 1921. № 1–2


[Вишняк М.В.] [Рец. на журн.:] Знамя. Временник лит-ры и политики / Под ред. А. Шрейдера. Берлин, 1921. № 1–2 / М. В. // Современные записки. 1921. Кн. VII. Критика и библиография. С. 408–410.






КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ.



«ЗНАМЯ», ВРЕМЕННИК ЛИТЕРАТУРЫ И ПОЛИТИКИ. Под редакцией А. Шрейдера. Берлин. 1921 г. № 1 и 2.



Иванов-Разумник стоит на грани литературы: из чужих художественных произведений он извлекает свою политику. Сотоварищи Иванова-Разумника по «Знамени», наоборот, свою политику хотят другим выдать за литературу... Для этого они печатают свои «произведения» рядом и вперемежку с поэмой Андрея Белого или очерком А. Блока. Расчет простой: может быть, читатель, интересующийся Блоком и Белым, неожиданно заинтересуется и их соседями: А. Шрейдером или О. Чижиковым... Таким полуконтрабандным порядком левые эсеры пропускают во «Временнике литературы и политики» свои политические взгляды.

Те, для кого левоэсеровские взгляды не новинка, не найдут в «Знамени» почти ничего нового. Они отметят лишь полное отсутствие элементарного чувства меры и застенчивости у редактора всего «Временника» Александра Шрейдера. А. Шрейдер теперь в «тезисах» воспевает «Систему Советов» в тех же словах и выражениях, которыми он заплатил дань предмету своего увлечения еще год тому назад, в особой книжке. Эти «Тезисы» — ни к чему: они — скучное повторение старого. Но гораздо более никчемны те наброски из конспектов и случайные выписки из Евангелия, Толстого, Достоевского, Новгородцева, Бергсона, Гершензона, Герцена, Лаврова и Маха, которые собрал А. Шрейдер под пышными заголовками «Догма ненависти и философия гнева», «Иллюзия и действительность». Он выдает эти выписки за «отрывки» своей



Стр. 409



будущей книги о... «философии народничества». Бедная философия! Бедное народничество! И еще более бедный автор!.. Эти «отрывки» могли появиться в печати, конечно, только по той игре прихотливого случая, при которой влюбленный в свои произведения автор и беззастенчивый по отношению к читателю редактор совпали в одном лице. Когда своя рука владыка — нехорошо в политике так же, как и в литературе!..

Если от главного политического «идеолога» перейти к содержанию того, что он и его сотоварищи пишут во «Временнике», — мы найдем традиционное для левых эсеров преувеличение своей политической роли в прошлом, авто-рекламу и нарочитое подчеркивание по всякому поводу, но без достаточных оснований своей «самости». Поскольку можно говорить о тенденции в развитии левоэсеровской идеологии, она все определеннее вырисовывается в сторону уклона к анархизму. И левые эсеры сами этого не скрывают. Устами некоего О. Чижикова они отгораживаются лишь от «наивных анархо-коммунистов»; за подлинный же «анархо-коммунистический строй» они, оказывается, всегда «боролись и будут бороться» («Знамя», № 1).

Для характеристики новейшей фазы отношений левых эсров к большевикам небезынтересно привести следующие иллюстрации.

«Ленина можно п р е о д о л е т ь — Керенских же нужно и можно лишь п о б е д и т ь; с большевиками возможна мирная, творческая, но глубинная (?) и всесторонняя борьба внутри советов, тогда как с мещанским социализмом возможна и другая борьба — борьба с оружием в руках»... «Мы с нею (большевистской властью), говоря разное, — говорим на одном языке, мы способны понять друг друга, нас р а з д е л я е т — быть может, очень остро — в р е м е н н о е, нас соединяет общая почва, о б щ и й я з ы к».

Так пишут на стр. 1 и 3. А в конце того же № 1 «Знамени», на стр. 42, корреспондент из Москвы дает конкретное описание не того «общего языка», который левые эсеры ищут с большевиками, а того, который большевики находят для общения с левыми эсерами.

«В ответ на официальный запрос партии л.-с.-р. о судьбе арестованных товарищей (в тюрьме: Камков, Трутовский, Каховская, Самохвалов, Богачев и пр.) Ц.К.Р.К.П. сообщил, что выпускать их сейчас не будут... Больше всего угнетает нас то обстоятельство, что состояние здоровья М.А. Спиридоновой все хуже и хуже. Она содержится в лазарете В.Ч.К... После тифа она вот уже много, много недель лежит в полу-



Стр. 410



бессознательном состоянии. Она не узнает товарищей, почти не говорит, умирает — умирает медленной мучительной смертью. При ней также мучительно живет А. Измайлович — вся поседевшая, ставшая старухой. Так как окна комнаты выходят на улицу, то они не открываются, а обеих узниц на прогулку не выводят... О состоянии Марии Александровны необходимо сообщить всем коммунистам и левым социалистам Западной Европы. Нам очень тяжело, что «Европа» вновь, как в 1906 году, должна заступаться за Марию Александровну, но это очевидно неизбежно, как ни тяжело, что страдания ее, к ее большому горю, могут использовать силы, враждебные революции»...

Где уж тут надеяться на заступничество «Европы», когда ближайшие соратники М. А. Спиридоновой, сидя в центре этой самой «Европы», в Берлине и в Венском Интернационале, сами «заступаются» не за нее, а за ее палачей, «философски» обосновывая общность своего с ними «языка» и «почвы»!..

Левоэсеровские терситы, славословящие ту самую «власть советов», в тисках которой бьются — «умирают медленной мучительной смертью» — левоэсеровские патроклы, — в этом есть нечто от Немезиды!



М. В.