К. Бальмонт. [Стихотв.:] Видения родного: Иволга («Как голос женщины, узнавшей свой черед…»); Колодец («Сполна принявши в сердце жало…»); Околдованный (1. «Огулял меня Леший в лесу…»; 2. «День ли? Ночь ли? Что же

Бальмонт К.Д. [Стихотв.:] Видения родного: Иволга («Как голос женщины, узнавшей свой черед…»); Колодец («Сполна принявши в сердце жало…»); Околдованный (1. «Огулял меня Леший в лесу…»; 2. «День ли? Ночь ли? Что же это?…»; 3. «Я узнал, как дышут корни всех растений…») / К. Бальмонт. // Современные записки. 1922. Кн. IX. С. 180–186.


Стр. 180



ВИДЕНИЯ РОДНОГО.

___



ИВОЛГА.



Как голос женщины, узнавшей свой черед, 

Играет иволги прерывная рулада. 

Она влюблению, влюбленная, так рада, 

Но дух свой радости еще не предает.



Из чашечки цветка пролился в воздух мед. 

В громаде вышних туч растет огней громада. 

Оркестром грянул гром. Бесчинны скоки града,

И капель пляшущих прорвался водомет.



Гроза рассыпалась, от Солнца убегая.

Веселый майский день разбрызгал всю купель.

Лучи — колчаны стрел. У каждой — ход есть цель.



И, по извилинам гармонии взбегая,

Играет иволги в ветвях виолончель, 

Любовь певучая, в лучах полунагая.



Стр. 181



КОЛОДЕЦ.



Сполна принявши в сердце жало, 

С зарей прощаясь золотой, 

Голубоглазая упала 

В колодец с чистою водой.



Колодец смертью был отравлен,

Исчезла радость на пути.

И людям властный знак был явлен

От этой влаги отойти.



Ветвей зеленая завеса 

Сплелась над жуткою чертой. 

И тишь, и чарованья леса 

Сошлись, колдуя над водой.



И плесень выросла вдоль сруба, 

Закраину укутал мох. 

Но ветер, мчась и воя грубо, 

Роняет здесь чуть слышный вздох.



Устав с самим собой бороться,

Узнав терзанию предел,

Я был у этого колодца

И поздней ночью в глубь глядел.



Я ждал и думал там, усталый,

За мшистый перевесясь край.

И чей-то голос запоздалый,

За лесом крикнул мне: «Прощай!»



Стр. 182



Но в этой тишине зеленой 

Ждал голубой я тишины 

От нежно серебрящей склоны 

От голубеющей Луны.



Она всплыла, лазуря ели

И серебря листву осин,

И мнилось мне, что я неделю

Что целый год я был один. 



Но миг бывает предрассветный —

На целый час вес мир замрет 

Пред тем, как, с жаждою предметной, 

Затеять бег и ткать черед.



И в этот миг всеединенья 

Ко мне с колодезного дна 

Качнулось белое виденье —

Голубоглазая, она.



Как бы поднявшись на ступени, 

За край переступив ногой, 

Ко мне присела на колени 

И прошептала: «Милый мой!»



Она все звезды погасила, 

И в дымке бледной темноты 

В ее глазах дрожала сила, 

В них были синие цветы.



Мы с ней ласкались до рассвета, 

И вдруг растаяла она, 

Как в ночь июня тает лето, 

Поняв, что кончилась весна.



Стр. 183



ОКОЛДОВАННЫЙ.

1.



Огулял меня Леший в лесу, 

Очертил меня знахарь зеленый. 

Чуть увижу небес полосу —

В оба уха бросает мне звоны.



У деревьев закидистый звон, 

Не похож он на наш колокольный. 

Кто захвачен, качается он, 

Над самим над собою не вольный.



Я направо качнусь — и стою, 

Я налево качнусь — и блуждаю. 

Разрешит ли кто участь мою 

Иль прикован к лесному я краю?



Я к стволу — и хлестнула сосна. 

Я к другому — слепит меня ива. 

И лесная звонит глубина, 

И травинки звенят торопливо.



Я скрепился, иду напролом,

Муть с ветвей, из зеленых кропилен.

Я очнулся в болоте немом,

Только сзади мне ухает филин.



Стр. 184



2.



День ли? Ночь ли? Что же это? 

К кочке с кочки шаткий путь. 

Пламя заревного цвета. 

Не пожар ли где-нибудь?



Нет, мгновения считая, 

Месяц высчитал свой час. 

Не луна взошла златая, 

А огромный красный глаз.



Круглый, огненный, кровавый, 

Перемешан с тусклой мглой 

Свет неверный и лукавый 

Над болотною землей.



Все же вижу, точно сонный, 

Из далекого окна, 

Как дрожит уединенный 

Слой над жижей зыбуна.



Этот слой травы на глыбе, 

Недоступной для ноги, 

Точно зверь, что всплыл из зыби, 

Хочет глянуть, где враги.



На спине его шерстистой 

Проступает седина. 

Весь он мшистый и сквозистый, 

Явно с дьявольского дна.



Стр. 185



Грязно-серый кустик вьется — 

Это пьяная трава, 

Что бесплодницей зовется, 

А сама всегда жива.



Вон звездится звездоплавка, 

Лихорадочный просол, 

Вон скрипучка, вон удавка, 

Вон хомячий усокол.



Дымно-чахлый встал ракитник, 

Змееглаз глядит, шурша, 

И расцвел белокопытник, 

Двоелистная душа.



Шаткий мир, где все — изнанка, 

Не найдешь нигде лица. 

Но явилась Болотнянка, 

Дочь болотного отца.



В царстве зыби — мудрожонка, 

Змееперевязь на лбу. 

Подошла, смеется тонко 

И велит мне жить в гробу.



Вся болотная могила 

Заходила ходуном. 

Без церковного кадила 

Венчан я с болотным дном.



Стр. 186



3.



Я узнал, как дышат корни всех растений, 

Я узнал, что в топи, на болотном дне, 

Летопись хранится тысяч лет, ступени 

Храмов, восходящих к синей вышине. 



И когда вверху, в цвету, шумят деревья, 

Я, упавший в глубь глухого зыбуна, 

Знаю, что мое болотное кочевье 

Сменится другим — и песня мне слышна.



К. Бальмонт.