В. Руднев. Больной город («Красная» Москва)

В. Руднев. Больной город («Красная» Москва)

Руднев В.В. Больной город («Красная» Москва) / В. Руднев. // Современные записки. 1922. Кн. XI. С. 311–337.

Развитие Москвы за 1918–1920 гг.




Стр. 311

БОЛЬНОЙ ГОРОД

(«Красная» Москва)



Русские города явились первой жертвой большевистского режима; как более сложно дифференцированные организмы, они и более жестоко, чем русская деревня, пострадали от невежественного эксперимента.

На них, центрах хозяйственной и культурной жизни страны, не только гибельно отразилась система, убившая свободную самодеятельность населения, разрушившая промышленность и торговлю; они подверглись еще и непосредственному разгрому в результате осуществления своеобразных «муниципализаций» различных сторон городской жизни.

Подводить окончательные итоги этому процессу медленного, но неуклонного угасания очагов материальной и духовной культуры нации, процессу, которому суждено окончиться лишь вместе с породившим его режимом, — время еще не пришло. Но незавершенность исторического цикла и отрывочность сведений, проникающих за границу из сов. России, не лишают значения попытку восстановить уже теперь отдельные черты трагедии, вот уже четыре с половиной года переживаемой русскими городами.

Настоящий очерк посвящен определенному периоду (годы 1918—1920) из жизни великого русского города со славным историческим прошлым, тысячей интимнейших нитей связанного с сердцем каждого русского, — города Москвы. В хмурые октябрьские дни, обстреляв из установленных на Воробьевых горах «прекрасных тяжелых французских орудий» Кремль и здание Московской Думы, сломив с помощью темной солдатчины и при безмолвии народном последнее сопротивление защитников права и свободы, — большевики овладели Москвой. Что сделали они с чудесным городом, с его несметными богатствами, кипучей культурной и политической жизнью, с его образцовым городским хозяйством?

Писать о русском городе за границей на основании печатных большевистских материалов возможно лишь сознатель-



Стр. 312



но ограничивая свою задачу рамками явлений исключительно внешних, поддающихся статистическому учету. Осветить внутреннюю душевную драму русского народа, подвести баланс процессу глубокого распада культуры можно лишь наблюдая и переживая события там, в России, вместе с народом. В последующих главах мы намерены дать краткий обзор положения московского городского хозяйства за трехлетие 1917—1920 гг.; на нескольких более ярких примерах мы проследим судьбу как раньше существовавших городских предприятий и учреждений, так и большевистских попыток сказать новое слово в области муниципального социализма. Описанию муниципально-хозяйственной деятельности мы считаем не лишним предпослать несколько слов о переменах, произошедших за то же время в самом московском населении, живом объекте большевистского эксперимента.

Конечно, при стремительном ходе событий в сов. России, Москва даже 1920 года — это уже далекое прошлое, уже более не Москва сегодняшнего дня. Но знакомство с переходной эпохой 1917—1920 гг. не лишено самостоятельного интереса и способно помочь яснее понимать дальнейшее. Специфически же казенный характер материалов, при всей их односторонности, избавляет во всяком случае от одной опасности — нарисовать картину слишком мрачной; от одного упрека, — что неблагоприятные для большевистской системы выводы зависят от тенденциозно подобранных данных. *)



______________________

*) В основу настоящей статьи легли по преимуществу данные юбилейного сборника «Красная Москва. 1917—920», изданного Московским Советом под редакцией Каменева и Ангарского. В сборнике — около трех десятков статей, посвященных различным сторонам хозяйственной и культурной жизни Москвы. Авторами являются не только официальные большевики вроде Рогова, Семашко, Ангарского, — но и ряд деятелей прежнего времени, как В. Г. Михайловский, проф. Д. Н. Анучин, И. А. Вернер, А. С. Лосицкий и др. Большинство авторов последней категории сумело, по внешности, по крайней мере, сохранить достаточно корректный и объективный тон. Не обошлось, разумеется, и без таких, которые свою преданность существующей власти сочли нужным засвидетельствовать усердным глумлением над всем «контрреволюционным» прошлым, в том числе и своим собственным...

Дополнительно, помимо сведений из периодической большевистской печати, нами использованы данные тома «Смет доходов и расходов Моск. Сов. на 1-е полуг. 1919 г.».



Стр. 313

Население Москвы.*)



Москва недавнего прошлого – это сердце всего народно-хозяйственного организма России. Она не только крупнейший центр самого по себе высоко промышленного района. Благодаря десятку сходящихся в ней железнодорожных линий, связывающих Москву с важнейшими в хозяйственном отношении областями России, Москва с начала XX столетия становится главнейшим средоточием внутренней торговли России.

На почве этого неслыханного хозяйственного развития, открывавшего перед Москвой совершенно исключительные перспективы, пышным цветом расцвела своеобразная культура с особыми московскими традициями и индивидуальным характером. Москва как деловой фокус, как средоточие науки, литературы, искусств, как авангард независимого прогрессивного общественного движения становится центром притяжения интеллигенции со всех концов России.

Подъем Москвы за последние десятилетия сопровождался необычайным ростом ее населения. За какие-нибудь двадцать лет с конца XIX века население Москвы удвоилось, достигнув накануне революции 2 017 173 жителей. Москва, по численности жителей выдвинулась на седьмое место, по чисто же американскому темпу своего роста, выразившемуся за 1912—1915 гг. фантастической цифрой ежегодного прироста в 5,6 %, — чуть ли не на первое место среди мировых центров.

Что сталось за первые годы советского режима с московским населением, с теми многими сотнями тысяч живых строителей, энергией и трудом которых расцветал сказочный город?

Последствия постигшей Россию политической и хозяйственной катастрофы отразились на Москве, как и на других русских городах, ужасающей убылью населения. За три года со времени октябрьского переворота Москва теряет миллион жителей. К концу августа 1920 г. она насчитывает всего лишь 1 028 218 жителей; иначе говоря, с 1 февр. 1917 г. население Москвы убавилось наполовину (49,6%). Жители московские, под тройной угрозой голода, холода и болезней, разбегаются неудержимо. Даже пополнение Москвы целой армией переведенного из Петрограда советского чиновничества не спасает Москву от той степени запустения, которая по



_______________________

*) Статьи В. Г. Михайловского «Население Москвы и его движение» и В. И. Масальского «Чем занимается Москва» в сб. «Кр. Москва».



Стр. 314



справедливости должна быть признана беспримерной в европейской истории.*)

Но не одно бегство жителей явилось причиной этого запустения Москвы. Кроме этой временной убыли, есть потери невознаградимые — страшная жатва, которую пожала в московском населении смерть. Невыносимые условия жизни сопровождались вообще резкими повышениями смертности наименее стойких возрастных групп населения — детей, пожилых людей.**)

Еще большее опустошение произвели ужасающие эпидемии (сыпного тифа, «испанки», холеры). Один сыпной тиф за два с половиной года стоил до 18 000 жизней. Коэффициент смертности поднялся до небывалой в истории Москвы высоты, выражаясь в 1919 г. цифрой 451 на 10 000 чел. в год, превышая нормальный для Москвы уровень смертности (212 в 1917 г.) более чем в два раза.***) И, наконец, как мрачное знамение времени, как позорный символ режима — еще одна из причин роста смертности несчастного московского населения: бессудные казни... Но власть, создавшая для убийств доведенный до совершенства аппарат в виде ЧК, —



_________________

*) Судьба Москвы — лишь частность, и даже не самая яркая, общей картины умирания городов по всему лицу земли русской. Петроград к этому же времени потерял 71,8% своего населения. Провинциальные города не отстают от столиц: Луганск потерял 82,4%, Орехово-Зуево 52,4%, Суджа (Курск. губ.) 88%, Пронск (Ряз. губ.) 77%, Крапивна (Тульск. губ.) 70% и пр. В общем население 90 губернских и негубернских городов потеряло к 1920 г. 39,2% своего состава. (По данным из советской печати доклад Торг.-пром. съезду в Париже «Состояние и движение населения в Сов. России». 1921.)

**) Этот рост смертности ни в какой мере не уравновешивался усилением р о ж д а е м о с т и. Несмотря на беспримерное увеличение числа б р а к о в (с 58 за годы 1910—1914 до 174 в 1919 г. на 10 000 жителей), рождаемость в то же время резко упала, — с 832 за годы 1910—1914 до 148 в 1918 г.

***) Есть, впрочем, в сов. России еще более злосчастный город, это — «красный» же Петроград, в котором коэффициент смертности достиг в 1919 г. чудовищной цифры 817 смертей на 10 000 жит.! Мировая демографическая история не знает примеров смертности, сколько-нибудь приближающихся к петроградской в 1919 г., в сравнение не могут идти ни чума в индийском Пенджабе (коэф. 620), ни холера на Филиппинских островах (к. 683), ни Тридцатилетняя или Наполеоновские войны.



Стр. 315



во всех своих преступлениях сознается неохотно. Вот какие цифры дают сами московские убийцы.*)

За время с 1 дек. 1918 г. по 1 ноября 1920 Московская ЧК будто бы расстреляла всего лишь 578 чел., из коих 52 — по обвинению в контрреволюции.**) Относительно малое число политических казней, совершенных МЧК объясняется тем, что с течением времени политический сыск и казни становятся исключительной монополий ЧК всероссийской. Для «работы» МЧК в этой сфере «агенты ВЧК оставляют очень мало материалу», — жалуется охранник А. А. Сиринов.

Для москвичей безразлично, как советские чиновники «по учету тел» распределяют между различными департаментами одного и того же застенка ужасные трофеи, принадлежит ли честь большого душегубства МЧК или ВЧК. Что приведенные выше цифры дают лишь ничтожную часть умерщвленных, видно хотя бы из следующей знаменательной таблицы.


Число умерших н а с и л ь с т в е н н о й смертью [кроме убийств] 
1915  


1916 
1917 
1918  
1919 
1920

(1-е п-годие)  

896 
907 
1214  
2332  
2193  
922




После того как Москва наполовину опустела, на две трети остановились ее фабрики и заводы, замерло уличное движение и даже число самоубийств по не выясненному еще психологическому закону уменьшилось втрое, эти несколько тысяч лишних насильственных смертей «всецело обусловлены были применением смертных казней», как свидетельствует В. Г. Михайловский, заведующий статистикой Московского совета. А в скольких еще убийствах не считает нужным признаваться московская власть! И сколько еще жертв безвестных, несосчитанных!

Более или менее полные данные по вопросу о социальной структуре, классовом составе оставшегося в Москве населения имеются только ко дню промышленной переписи 31 авг. 1918 г. Относясь лишь к первоначальному десятимесячному, в значительной мере еще переходному периоду большевистского режима, эти данные лишь частично отражают изменения, произведенные октябрьским переворотом в существовавших до того общественных отношениях.



______________________

*) Ст. «Охрана общественной безопасности и революционного порядка» М. А. Сиринова в сб. «Кр. Москва».

**) Остальные категории: 53 за спекуляцию, 104 за преступления должности, 369 за бандитизм и другие уголовные преступления.



Стр. 316



Октябрьский переворот повлек за собою парадоксальное на первый взгляд последствие: относительное уменьшение важнейшей в производственном и социальном отношении самодеятельной части населения, т. е. имеющей какое-либо занятие, заработок или доход, — за счет роста группы несамодеятельной, живущей на средства первой. Если, по данным переписи 1912 г., на сто московских жителей приходилось 65 самодеятельных, то к 1918 г. их остается лишь 54; обратно процент несамодеятельных за то же время возрос с 35 проц. до 46 проц.*)

Изменения, произошедшие в соотношении отдельных элементов, составляющих группу самодеятельных, выражаются следующей таблицей:


Социальные группы                                             Число самодеятельных                В % к итогам самодеят.
мужч. | женщ. | Обоего пола       мужч. | жещ. | Об. п.



1. Торгово-пром. paбоч. и служащие1912         439.745 l 110.008 l  549.753            64,1     30,0      52,3

1918         315.458 l 131.939 l  450.377           56,3     37,8      49,0





2. Проч. служащее и лица своб. проф.1912       82.128   35.320      117.448          12,0        9,6      11,2

1918     122.451  64.601      187.052          21,9        18,1     20,5



3. Хозяева торг.-промышл. предприятий1912     80.646   45.120      125.766          11,8        12,4        12,4

1918     57.733   35.886        93.619          10,3        10,0        10,0 

4. Рантье и пенсионеры                       1912     49.595    69.448
1918      7.256     11.238