|
Ю. Делевский. В поисках общественного идеала: [Рец. на кн.: П.И. Новгородцев. Об общественном идеале. Берлин: Слово, 1921. Вып. 1]
Юделевский Я.Л. В поисках общественного идеала: [Рец. на кн.: П.И. Новгородцев. Об общественном идеале. Берлин: Слово, 1921. Вып. 1] / Ю. Делевский. // Современные записки. 1922. Кн. XI. Культура и жизнь.С. 247–258.
Стр. 247
КУЛЬТУРА И ЖИЗНЬ.
В ПОИСКАХ ОБЩЕСТВЕННОГО ИДЕАЛА.
(П. Новгородцев. Об общественном идеале. Выпуск I. Издание третье. 1921. Изд. «Слово».)
Наша эпоха насыщена кризисами. Крушатся догмы, верования, идеалы, партии, учреждения. В водовороте событий, сквозь туман виднеющихся перспектив, мы еле улавливаем очертания новых форм жизни и мысли. И дух беспокойно мятется, ища надежной опоры в вечной смене драматических циклов движения вперед и застоя, прогресса и регресса, пертурбаций и зигзагов общественной жизни.
Необычайно острый кризис переживается социализмом. Но какова природа этого кризиса? Коснулся ли он самой сущности социализма, его души, его идеала? Или же он знаменует крушение лишь его преходящих форм, его акциденций, напр., известных догм и программ?
Новое издание книги проф. Новгородцева об общественном идеале дает благодарный повод и вместе с тем заключает в себе благодарные материалы для освещения вопроса в надлежащей постановке и в отношении подготовки правильного ответа. Книга — несомненно ценная в научном отношении, несмотря на содержащиеся в ней метафизические и даже религиозно-мистические элементы. В новое издание книги не внесено существенных изменений сравнительно с первым изданием 1917 года. Об этом приходится пожалеть, ибо некоторые моменты интересующего нас кризиса выявились особенно в последние годы.
В своей книге проф. Новгородцев развивает ту основ-
Стр. 248
ную мысль, что социалистический идеал потерпел крушение, как идеал осуществления земного рая. Безусловный идеал должен быть мыслим как необходимая перспектива для построений; но он не может быть заполнен конкретным содержанием и не способен изобразить переход к своему интегральному воплощению в жизнь, из мира конечных и условных явлений. Прогрессу логически нельзя поставить никакой границы, но в каждой ступени относительного прогресса осуществляется Абсолютное. Идея постоянного и абсолютного равновесия противоречит принципу эволюции. Идея бесконечного совершенствования исключает мысль о счастливом завершении истории, а идея непреодолимой антиномии личности и общества устраняет возможность гармонического общественного быта. Но марксизм — высшее выражение социализма, самый настоящий и при том единственно настоящий социализм — дает и абсолютный идеал, и абсолютные средства достижения идеала. И у Маркса, и у Энгельса, и у Лассаля остается незыблемой вера в будущее совершенство жизни. Марксистский социализм постулирует, что человечество ушло так далеко, что может провести абсолютную идею в действительность. Но утопия земного рая со всеми ее догматами о величии и торжестве человека не может быть примирена с теорией научного эволюционизма. Идея социальной революции есть идея социального чуда, прерывающего естественный ход вещей. Основное противоречие, проникающее марксизм, состоит в том, что, являясь радикальным отрицанием буржуазного общества, он в то же время укладывает свою угрозу бунта и отрицания в рамки научного предвидения и закономерного осуществления, то пророча таким образом чудесный скачок в царство свободы, то склоняясь перед силой исторических фактов и признавая неразрывную преемственность исторических форм. Являясь по своим конечным целям доктриной утопической и революционной, марксизм этой своей стороной становится в полное противоречие к путям исторической жизни. Но марксизм как доктрина реалистическая, считающаяся с условиями социальной эволюции, пытается быть доктриной действительного рабочего движения, отражающего его конкретные нужды и задачи. Стремиться сразу и к осуществлению реформистского плана, и к подготовлению революционной катастрофы невозможно. И в реформистском, и в революционном течении современного социализма абсолютные обетования старого марксизма и его облик всеобъемлющего миросозерцания и единоспасающей догмы потускнели и стерлись. И факт разложе-
Стр. 249
ния социализма объясняется двойственностью начал, лежащих в основе классического марксизма, тем сочетанием утопизма и реализма, которое ему свойственно.
В результате своего исследования проф. Новгородцев приходит к тому конечному заключению, что в своих абсолютных обетованиях и революционных замыслах марксизм потерпел крушение. «Как новое миросозерцание, как новое учение жизни он умер и должен был умереть, подобно всякой утопии земного рая, подобно всякому внешнему решению сложной морально-общественной проблемы».
Конечный вывод книги проф. Новогородцева может быть формулирован в виде следующих тезисов:
Марксизм есть истинный, настоящий, ныне единственный социализм.
Кризис социализма отождествляется с кризисом марксизма.
Крушение марксистского социализма означает крушение социалистического идеала.
Крушение социалистического идеала было неизбежно, ибо идеал этот зиждется на ожидании осуществления земного рая как последней и окончательной фазы социального прогресса.
Легко показать, что эти положения или неверны всецело или заключают в себе долю лишь относительной истины.
На чем, прежде всего, могло бы быть основано утверждение, что социализм обанкротился как идеал постройки земного рая?
Если бы социализм действительно считал возможным создавать на земле социальный рай в любой момент и в каких угодно условиях культуры и общественной жизни, его несостоятельность могла бы быть установлена или путем реального опыта, или путем умозрительным. Попытка осуществить социалистический строй потерпела бы неудачу или же теоретически была бы доказана невозможность осуществления удачного опыта. В том и в другом случае можно было бы говорить о крушении идеала.
Практика маздакизма, своеобразного анархического коммунизма, возникшего в Иране в V—VI веках по Р. X., привела империю Сассанидов на край гибели. Коммунистическая община индейцев, основанная иезуитами в Парагвае (XVII в.), дала, по рассказу очевидцев, лишь посредственное счастье пансионерам общежития, которым отечески управляли католические миссионеры. Опыты оуэновских колоний, фурьеристских фаланстеров, коммунистических общежитий икарийского типа в XIX веке в общем не увенчались прочным успехом. Тогда, с некоторым основанием позволительно го-
Стр. 250
ворить о крушении в данных условиях идеалов, воплощению которых в жизнь должны были служить указанные опыты. Но можно ли говорить о какой-либо неудавшейся попытке осуществить земной рай социализма в наши дни?
Правда, история нам преподнесла сюрпризы таких «коммунистических раев», как большевистский рай в России, мюнхенский красный рай, венгерский «коммунистический» рай Белы Куна. Но не эти контрафакции социалистического идеала — как бы предназначенные заранее на то, чтобы дискредитировать и опозорить социализм, — могут служить основанием для утверждения тезиса о крушении современного социалистического идеала, сулящего земной рай. С другой стороны, проф. Новгородцев в настоящем выпуске своей книги не останавливается на этих попытках и не из них исходит и не в них черпает материалы для обоснования своих мыслей.
Далее, утверждение проф. Новгородцева, что социалистический идеал есть идеал воздвигаемого на земле рая, страдает преувеличением и односторонностью. Лишь в отдельных социалистических доктринах — как, напр., в мечтаниях фурьеризма, в икарийской фантазии Кабе и в некоторых социалистических романах — экзальтация реформаторов выливалась в форму пророчеств о наступлении нового Золотого века. Это — своего рода проекция в будущее религиозных преданий, сохранившихся у множества народов, о блаженных веках, которые некогда переживало человечество. Но даже и в этих наивных представлениях земной рай не рисовался в виде перманентного и окончательно кристаллизовавшегося совершенства. Иначе как мог он исчезнуть и уступить место юдоли плача на земле? Библейский рай не похож на рай Магомета. Для Адама и Евы рай не был абсолютным совершенством, ибо иначе искушение змия не могло бы иметь места. Так, в философии Спинозы божественная субстанция может быть определена лишь отрицательными атрибутами: всякая положительная квалификация является ограничением ее совершенства.
Не достижение стационарного состояния абсолютного совершенства в общественной жизни, после того уже неизменной и неподвижной в течение вечности, а достижение максимума совершенства, возможного при данных условиях, составляет задачу социализма. И потому социализмом не допускается какое-либо наложение категорического veto на требование бесконечного совершенствования. Для проф. Новгородцева Абсолютное сливается с бесконеч-
Стр. 251
ностью в смысле безмерности. Но математика, например, знает бесконечности различных порядков; и бесконечность одного порядка становится бесконечно малой величиной перед бесконечностью высшего порядка.
Высший социальный идеал, до которого додумалось человечество и который можно назвать социалистическим в широком смысле этого слова, или универсальным идеалом, охватывает, во-первых, задачу полного устранения всех форм порабощения, эксплуатации и социального неравенства; во-вторых, задачу создания таких общественных форм, которые исключали бы возможность появления порабощения, эксплуатации и социального неравенства; и, в-третьих, задачу введения в общественной жизни отношений солидарности, всегда обеспечивающих максимум материального и духовного благополучия, возможный при данных условиях для членов общества.
Такова алгебра социализма. Из нее вытекают все его конкретные освободительные задачи. Противопоставить одной какой-либо из этих задач, напр., требованию устранения классового господства — в настоящее время капиталистического — абсолютное non possumus с точки зрения безграничности достижений — или недостижений — в Абсолюте, значило бы деградировать бесконечность. Аристотелевская апология рабства или средневековый принцип nulle terre sans seigneur могли бы с не менее законным правом эксплуатировать бесконечность достижений или недостижений для философской санкции института рабства или феодального строя как режимов, полное исчезновение которых отодвигается в даль бесконечности.
Наконец, генезис большинства социалистических теорий противополагается возможности приятия ими конечного идеала как остановившегося навсегда движения. Философия истории знает два главных типа общественного развития в своих построениях — систему бесконечного движения в определенном направлении и систему бесконечно возвращающихся циклов. Даже научная космогония — эта философия истории вселенной — рисует нам историю звездных миров в виде либо бесконечно повторяющихся циклов зарождения, развития, смерти и возрождения светил, либо же бесконечного изменения в сторону определенного состояния (принцип Карно-Клаузиуса). Социалистические доктрины XIX века питались в своем социалистическом и философско-историческом обосновании философскими и историческими концепциями своих предшественников и современников. Они не могли реци-
Стр. 252
пировать какой-либо догмы о с т а н о в и в ш е г о с я развития. Доктрина сен-симоновской школы социализма, формулировавшая в лице самого даровитого научного теоретика школы Базара принцип осмысленного исторического развития в направлении выполнения бесконечной и бесконечно меняющейся миссии прогресса, связана нитями и с христианской телеологической философией (Боссюэт и отцы церкви, вплоть до Орозия, св. Августина и Оригена), и с немецкой философией истории (Лессинг, Гердер, Кант, Гегель), признававшей последовательную смену фаз в истории человечества, шествующего непрерывно по пути провиденциально определенного ему назначения. Фурье проповедовал мистическую философию истории, предвидевшую не только движение вперед на пути совершенствования в течение десятков тысяч лет, но и фазу обратного движения, регресса, вырождения и смерти — схему, которую он с присущим ему бесконечным оптимизмом дополнял учением о бесконечных космогонических циклах. Марксизм, довольно эклектически восприявший элементы доктрин предшественников — в области и социализма, и философии истории, — марксизм, силившийся вдобавок быть д и а л е к т и ч е с к и м, не мог в свою очередь всецело примириться с идеей остановившегося прогресса. Правда, в догме Маркса «торжество пролетариата» и «низвержение капитализма» знаменуют наступление царства гармонии и прекращение всех социальных антагонизмов; иначе говоря, марксизм отождествляет частную освободительную задачу с полнотою содержания универсального идеала. Это — один из основных недостатков социальной философии Маркса, который, вытекая из экономико-материалистического понимания истории Маркса и его теории классовой борьбы, тем не менее врезывается ярким противоречием в его диалектическое мировоззрение. Это противоречие отмечено, например, еще Вундтом в его «Логике». Но и Марксов прогноз не пресекает непрерывности движения в процессе социальной жизни, ставшей социалистическою жизнью. В теории Маркса на страже не останавливающегося развития стоит его принцип развития производительных сил. Мало того, в «Anti-Duhring» Энгельс, исходя из космогонической теории Лапласа (иногда называемой теорией Канта и Лапласа), предвидит — подобно тому, как это некогда делал Фурье, — возможность мирового регресса и социального вырождения. Движение назад противоречит и остановке движения, и представлению о достижении человече-
Стр. 253
ством перманентного райского состояния жизни.
Центр проблемы, стало быть, здесь не в идеале земного рая.
***
Но, может быть, кризис социализма (а согласно проф. Новгородцеву, даже крушение социализма) вызван не внутренней несостоятельностью либо непостижимостью его идеала, доказуемого a priori — как, например, в математике доказывается невозможность квадратуры круга или трисекции угла, — но вскрывшейся в результате исторического опыта негодностью единственно известных или возможных методов и средств его осуществления — подобно тому, как невозможность фабрикации философского камня постепенно выяснилась для алхимиков?
Проф. Новгородцев посвящает большую часть своей книги изображению эволюции марксизма, как теории и практики социалистических, точнее, социал-демократических партий. Он характеризует противоречия доктрины, обнаруживавшиеся в процессе развития мысли и жизни, присущие ей экивоки, разноречивые толкования, разноречивые применения, тяжелую процедуру экзегетики, расхождение с запросами жизни, борьбу реформизма с непримиримостью, мучительную эволюцию партийных программ и партийной тактики, постепенное разложение марксизма. Это изложение является наилучшей и наиболее ценной частью книги, хотя многое из того, что приведено в книге, далеко не ново, а кое-что вошло даже в категорию общих мест. Следует отметить лишь один недостаток исследования проф. Новгородцева: он не дает анализа марксизма, его достоинств и недостатков в перспективе его генетической связи с предшествующими социалистическими доктринами, из которых он черпал свои соки. Позволим себе сослаться на относящиеся к этого рода вопросам некоторые наши работы (Ю. Делевский. «Социальные антагонизмы и классовая борьба в истории», С-Пб, 1910; «Социальные антагонизмы и общественный идеал». «Современник», кн. I, 1912; «Телеологические элементы в философии истории и космогонии», «Историческое Обозрение», т. XX; «Противоречия Прудона». «Русское Богатство», 1913).
Вполне законно говорить о кризисе марксизма. Дозволительно даже говорить о крушении марксизма. Кризис марксизма начался уже давно. В сущности, вся история марксизма была длительным кризисом его. Были tempora heroica, когда в энтузиазме розовой юности движения не чувствовалась червоточина Евангелия социал-демократизма. Но были и моменты острых при-
Стр. 254
ступов болезни, как в эпоху, последовавшую после отмены исключительных законов в Германии и впоследствии, в эпоху борьбы между ортодоксией и ревизионизмом. Потом начался период затяжного кризиса. Но самые страшные кризисы для марксизма наступили
в эпоху мировой войны и потом, в эпоху большевизма.
Да, кризис социализма связан с кризисом марксизма. Но социализм испытывает кризис лишь в той мере, в какой он связал свою судьбу с судьбой марксизма.
Кризис марксизма означает лишь кризис одной из социалистических доктрин, одного из социалистических. течений. Социализм существовал до марксизма. Социализм будет здравствовать, исцелив себя от недугов марксизма.
До марксизма и вне марксизма социализм переживал кризисы своих отдельных доктрин и партийных группировок. Был кризис сен-симонизма. Был кризис фурьеризма. Был кризис оуэнизма. Был кризис коммунизма, терзаемого борьбой между бабувизмом и икаризмом, между «медиатизмом» и «иммедиатизмом» (т. е. реформизмом и максимализмом во французском социализме 30—40-х годов прошлого века). Через ряд кризисов прошел французский социализм после подавления Коммуны. Кризис переживал итальянский социализм после анархической фазы своего существования. Кризисы переживало русское социалистическое народничество, имевшее самобытные оригинальные корни (особенно в идеях Н. Г. Чернышевского, П. Л. Лаврова и Н. К. Михайловского), но и связанное нитями с марксизмом или, скорее, с идейными источниками самого марксизма. Доктрины и партии испытывали кризисы. Но социалистический идеал остался незыблемым. В обаянии своего ореола социалистический идеал все больше и больше привлекал к себе человечество.
Мнение, что марксизм — единственный, настоящий социализм, было уделом фанатических сектантов марксизма, далеких и от действительной научности, и от знания социализма в его исторической преемственности. Но это мнение противоречит как исторической истине, так и совокупности заданий социализма в их научном освещении.
Верно то, что марксизм — в чистом виде или в эклектических соединениях — стал quasi официальной доктриной большинства социалистических партий. Но разве астрономия погибла как наука вследствие того, что в течение столетия непререкаемой общепризнанностью пользовалась теория эпициклов? Разве химия перестала быть наукой, когда официальным авторите-
Стр. 255
том пользовалась теория флогистона?
Социалистические доктрины р а з в и в а ю т с я... В этом развитии могут наступать моменты застоя или регресса, и траектория движения социализма знает свои зигзаги и поворотные пункты. Но остановки или помехи в движении социализма являются лишь акциденцией в субстанции идеала социализма. Не дал ли Клод Бернар как наиболее правильное определение жизни тот афоризм, что «жизнь есть смерть»? Принцип бесконечного развития, признаваемый проф. Новгородцевым, должен быть применен и к движению социализма.
История социалистических школ и доктрин обнаруживает последовательность актов враждования и воздействия то положительными, то отрицательными сторонами учений. Каждая школа, каждая секта противопоставляла свое воззрение, свою программу как единственный настоящий, единственно научный социализм программам и воззрениям соперничающих школ; и в то же время происходил непрерывный эндосмос и экзосмос духовного влияния между школами. Так, Фурье громил систему Оуэна и сен-симонизм, как утопии и шарлатанство. Так, Оуэн резко восставал против фурьеризма, которому он противополагал свою систему как единственно научную и единственно рациональную. Так, сен-симонист Пьер Леру клеймил некоторые элементы фурьеризма и сродные им элементы коммунизма. Так, фурьерист Консидеран нападал горячо на все другие современные социалистические школы. Так, Прудон третировал все социалистические и коммунистические школы как утопические и враждебные здравому духу науки. Это было своего рода взаимное сожжение на кострах доктрин, выступавших друг против друга со всем фанатизмом узкого сектантства. Единоспасающий «научный социализм» Маркса и ядовитый сарказм «Коммунистического манифеста», направленный против социалистов-предшественников, талантливо копировал лишь монопольные претензии и нетерпимость школ так называемого «утопического социализма».
И в то же время идеи взаимно проникались и претворяли социализм, как доктрину единого идеала. Анфантен, один из пап сен-симонистской церкви зачитывался произведениями Фурье. С другой стороны, фурьеризм обогащался теоретическими ингредиентами философии истории Базара и самого Сен-Симона. Некоторые сен-симонисты перешли даже в лоно фурьеристской церкви. Сен-симонист Пьер Леру воспринял в свое учение некоторые элементы коммунизма. Коммунист Дезами объединял коммунизм с
Стр. 256
фурьеризмом. Пеккер строил общественный идеал, как синтез сен-симонизма, фурьеризма и коммунизма, и этот синтез получил у него форму коллективизма. Прудон, жестоко нападая на социалистов и коммунистов, в то же время черпал у них полною горстью. Примеру его — в особом и особо грандиозном масштабе — последовал Карл Маркс.
В истории идеи не всегда побеждают и не всегда влияют благодаря своим достоинствам. Марксизм восприял в себя и достоинства, и недостатки предшествующих социалистических доктрин. Он обогатил свой синтез новыми достоинствами, но и новыми недостатками. Марксизму помогли временно восторжествовать в социализме и его плюсы, и в особенности его минусы.
Признание гегемонии экономических интересов и классовой борьбы; игнорирование множественности и сложности социальных антагонизмов; идеализация пролетариата и исторического хода вещей; соединение в шатком историческом прогнозе оптимизма и пессимизма, действенности и фатализма; соединение реализма с мистицизмом, схоластики с научностью, критицизма с утопией; соединение радикализма, оппортунизма и демагогии в мысли и формулах практической политики; экивок пролетарской диктатуры, на базе демократии; деградирование высших моральных ценностей в культе классовых интересов пролетариата; отсутствие устойчивых принципов и критериумов, освещенных высоким моральным идеалом — вот стороны марксизма, вот его внутренние недуги, вносившие с марксизмом болезнь в социализм.
В результате — беспринципность, неустойчивость, дурное воспитание социалистических масс, демагогия то в оппортунизме, то в радикализме.
В эпохи потрясений кризисы и крушение должны были быть неизбежны.
***
Двумя подобными страшными потрясениями были сначала война, а потом большевизм.
Война была роковым испытанием для формул, людей и партий. Она обнаружила беспомощность марксистских догм, фальшь партийной фразеологии, неискренность и малодушие вождей, низкий морально-политический уровень масс. Она явила миру пример величайших измен. Демократия, интернационализм, долг перед справедливостью и человечеством — все это было предано в той идейной капитуляции, на которую пошли многочисленные легионы социализма в начале войны.
Потом наступил большевизм и довершил дело разложения. Марксизм, благодаря своим экивокам, противоре-
Стр. 257
чиям и демагогическим тенденциям, мог быть превращен в орудие кровавой деспотии, посягающей не только на все высшие ценности социализма и демократии, но и на мировую культуру. Под покровом «диктатуры пролетариата» были совершены и совершаются самые чудовищные преступления. Правда, большевистский «коммунизм» — лишь карикатура марксизма. Но эта карикатура стала возможна. И за нею пошли толпы.
Без твердых принципов, без верности демократическому идеалу, без энтузиазма свободы и правды движение отдано было во власть необузданных стихий демагогии. Возбуждение грубых инстинктов, жестокость, жадность, лицемерие и коррупция характеризуют новую «реакцию слева». Малодушие, слепота, мелочный расчет и та же беспринципность были причиною того, что социалистические партии и течения на Западе, враждебные большевизму, вначале позволили ему свить гнездо в собственном лагере, а потом, когда он окреп и поднял голову, они актами попустительства, соучастия и симбиоза содействовали росту влияния и кредита «коммунизма» Третьего интернационала — этого самого страшного врага социализма и социалистического идеала.
На развалинах храма высшего освободительного идеала человечества происходят дикие оргии, предвещающие опасность впадения культурного мира в новое состояние тьмы и варварства. Так, необузданная борьба классов в древнеэллинских республиках, движимая голыми аппетитами и не освещенная никаким светлым органическим идеалом, довела Грецию, через непрерывные перевороты и через ряд мрачных тираний, до упадка и вырождения.
В эпоху безумия официальный марксистский социализм, вместо того чтобы внести оздоровление, оказался ферментом разложения. Это был кризис в кризисе.
Но этот кризис, вопреки мнению проф. Новгородцева, коснулся так же мало сущности социалистического идеала, как мало болезнь свидетельствует против ценности жизни. Рушатся догмы, дискредитируются партии, но во имя социалистического идеала.
Кризис социализма есть кризис совести, кризис знания, кризис практических принципов. На первую очередь выступает для социализма долг борьбы с демагогией, беспринципностью и с левореакционным антидемократизмом. В этом отношении социализм спасется лишь спасительной непреклонностью. Тут понадобятся medicamenta heroica.
Потом выдвигается неотложная задача научно-программного творчества и строительства.
Когда мятущаяся совесть социализма найдет верную пристань в гармонии принципов;
Стр. 258
когда освещаемый факелом научного знания социализм станет воплощать в жизнь великие начала свободы и солидарности — тогда он выведет человечество из передаваемой им смуты и поведет его на путь осуществления высшего общественного идеала.
Ю. Делевский.
|
