М. Ц. [Цетлин М.О.] [Рец.:] Русская книга: Ежемесячный критико-библиографический журнал / Под ред. А.С. Ященко. Берлин, 1921. № 1, 2, 3. // Современные записки. 1921. Кн. IV. С. 398–400.

Стр. 398

РУССКАЯ КНИГА. Ежемесячный критико-библиографический журнал под ред. профессора А.С. Ященко. Изд. книжн. магазина «Москва». №№ 1, 2 и 3. Берлин, 1921 г.

Русское печатное слово, несмотря на тяжелые условия последних З-х лет, не умерло, а только замерло. Культурная жизнь была скудной и жалкой, но она не прекращалась. За границей, в «диаспоре», в великом рассеянье, русские люди, опровергая ходячее мнение о своей неспособности к организации, создают издательства, газеты, журналы. Все это несколько чахло, искус-

Стр. 399

ственно, все это только имитация, подобие нормальной жизни. Печатного материала накопилось так много, что в Берлине под редакцией профессора Ященко стал выходить специальный библиографический журнал. Казалось бы, что это роскошь, которой место только после удовлетворения более насущных потребностей. Но это не совсем так. Рассеянные по разным странам, с немногими и плохо обслуживаемыми книжными магазинами читатели нуждаются в таком журнале больше, чем при нормальных условиях жизни. Редакция правильно указывает на то, что «годы с 1918 по 1920 были периодом анархии в области регистрации печатных изданий в России и тем более за границей... Русские окраинные европейские, американские и дальневосточные издательства живут вполне изолированно друг от друга. И нет ни одного органа, который бы объединял их и взаимно осведомлял. Этот пробел заполнить мы и стремимся, издавая наш журнал».

Журнал ставит себе и другую аналогичную цель: «Для нас нет в области книги разделения на Советскую Россию и на эмиграцию: русская книга, русская литература — едины на обоих берегах. И мы будем стремиться к тому, чтобы наш журнал получил доступ и в Россию. Для того, чтобы наилучшим образом достигнуть этой цели, мы будем оставаться вне всякой политической борьбы и вне каких бы то ни было политических партий».

Нет никакого сомнения, что это иллюзия; что по отношению к советскому режиму, не терпящему ни малейшего признака свободы, возможны лишь борьба или подчинение в том или ином виде.

Совершенно исключительный интерес представляет в журнале тот отдел, который обычно просматривается только профессионалами. Это отдел «Писатели» — краткие сведения о жизни и творчестве русских писателей за годы революции. «В настоящий момент, — пишет А. С. Ященко, — перед библиографами стоит не совсем обычная задача выяснить не только общее положение книгоиздательского дела, но и то, кто уцелел из писателей, где он находится и что он делает».

Стр. 400

Эта сводка, составленная профессором Ященко, не только полезна, но и чрезвычайно волнующа. В этих кратких сведениях отразилась вся трагедия русской жизни. Если немногим писателям суждены были смерть от голода или расстрел, то никого не миновала эмиграция или советское рабство. Правда, только единицы стали близко к большевистской власти, но все же большевизм и гражданская война вырыли и в литературе непроходимую пропасть. Разделение было всегда, ничего общего не было и между Булгариным и Пушкиным, Белинский не хотел «садиться за один стол с филистимлянами». Но доносы теперешних Булгариных-Серафимовичей грозят уже не гауптвахтой, а расстрелом. Как иллюстрацию этой пропасти вспомним, что один из бывших соредакторов «Русской Мысли», Брюсов, — теперь большевистский сановник, а другой, П. Б. Струве, — министр правительства Врангеля.

Кроме этого отдела, в «Русской Книге» есть все обычные отделы библиографических журналов. «Книжная летопись» дает списки русских книг, появившихся в 1918-1921 гг. в Советской России и за границей, а также и книг о России на иностранных языках. Есть обзор русских газет за пределами Советской России, а со второго номера и отдел «критики и рецензий». Из статей отметим обзоры проф. Ященко: «Русская книга после октябрьского переворота», «Авторские права русских писателей за границей» и «Русская поэзия за последние три года». Отметим также заметки и рецензии 3.Г. Ашкинази и А. Дроздова.

М. Ц.