С. Загорский. Социально-экономическая реакция в советской России // Современные записки. 1920. Кн. I. С. 136–154.

cтр. 136

Социально-экономическая реакция в советской России.

 

I. Капиталистическое подполье.

Каковы пути будущего развития России? Что уготовила русскому народному хозяйству "советская республика"?

Всякий, кто хочет через хаос и разложение нынешней хозяйственной жизни, через мираж коммунистической политики проникнуть в перспективы экономического и социального грядущего России, должен, неизбежно, отправляться от итогов советской политики.

Итоги эти кратки и недвусмысленны: ни в одной области хозяйственной жизни советская власть не достигла целей, которые она себе ставила. Но констатировать только это недостаточно.

Ибо этого, в сущности говоря, не отрицает ни один из более или менее добросовестных большевистских деятелей. Сознаваясь в неудаче большевистской политики до настоящего времени, советские руководители, однако, неизменно указывают на то, что эта неудача носит временный характер, что, конечно, социалистический строй нельзя ввести полностью в два-три года, но что советская республика, во всяком случае, прочно стоит на пути к социализму.

Если бы это было, действительно, так, как утверждают советские деятели, их дело было бы оправдано, несмотря ни на какие временные неудачи.

Если же это не так, то естественно, что вся произведенная советской политикой катастрофическая разруха народного хозяйства России не только не имеет для себя оправданий, но является самым жестоким обвинительным актом против советской республики.

Для того, чтобы утверждения советских деятелей были справедливы, нужно, чтобы не только замечалась какая-либо

 

 

cтр. 137

 

тенденция к улучшению в общем положении вещей в советской республике. Необходимо также, чтобы в хозяйственной и социальной жизни России намечался внутренний процесс, являющийся залогом развития нового для человечества социального строя.

Два момента являются наиболее характерными для социалистического строя: психологическое преодоление чувства частной собственности и уничтожение разделения общества на классы и классовых антагонизмов. Но именно этого-то как раз в советской республике не замечается. Более того, еще никогда оба эти момента, даже в условиях строго капиталистического хозяйства, не играли такой большой роли, как в настоящее время в условиях советской социалистической республики.

"Республика советов" не только носит название социалистической. Она ставит своей ближайшей, первоочередной задачей осуществление в России социалистического строя. Между тем, происходящий под покровом советской коммунистической политики общественный процесс не только не приближает Россию к коммунистическому строю, но относит от него страну еще дальше, чем она была до большевистской революции.

Дело, конечно, не только в том, что в России не уничтожена целиком частная собственность, что сохранились во всей силе товарное хозяйство, наемный труд, заработная плата, денежная система обмена и т. п. Все это защитники большевистской политики могут объяснять незаконченностью большевистской работы. Для них все надежды покоятся на том, что, по мере развития и углубления советской политики, будет достигнуто и завершение коммунистического строя.

По нашему мнению, противоречие между коммунистической политикой советской власти и происходящим в стране органическим общественно-экономическим процессом заключается в том, что при коммунистической политике, направленной на создание коммунистического строя, в советской республике совершается обычный процесс частнокапиталистического хозяйства — и только этот процесс. Коммунистическая политика его не только не задевает с желательной для нее стороны, не только не направляет, не организует, не консолидирует в желательном для нее направлении. Наоборот, она вызывает явления, прямо противоположные ее целям.

Все коммунистические реформы имеют исключительно бумажное существование. Отмена частной недвижимой и отчасти движимой собственности не препятствует тому,

 

 

cтр. 138

 

что не только предметы домашнего употребления, но и городские дома служат объектом частной торговли. Несмотря на муниципализацию городской недвижимости, дома и городские участки продаются и покупаются в советской республике так же, как и при прежнем частно-капиталистическом строе. Более того, еще никогда продажа и покупка городской недвижимости не совершались в таких широких размерах, как в настоящее время. Люди, насчитывающие свое бумажно-денежное состояние миллионами и боящиеся конфискации их со стороны советской власти, предпочитают вкладывать эти капиталы в недвижимость, которая, по их твердому убеждению, в конце концов будет в руках частных собственников.

Промышленные и торговые предприятия национализированы советской властью, но акции акционерных компаний служат предметом широкого биржевого оборота.

И в Москве и в Петербурге, не смотря на закрытие официальной биржи, существует неофициальная биржевая игра, при которой происходит непрерывное колебание курсов ценных бумаг, хотя и аннулированных советской властью. *)

Чем вызывается существование этой биржевой игры и притом в таком виде? Тем же, чем эта игра вызывалась и раньше. Реальных акций не существует, и игра совершается "на разницу". Люди выигрывают или проигрывают без обращения реальных акций, это — просто один из способов повышения дохода.

Несмотря на национализацию торговли и промышленности, существует в широких размерах и свободная торговля. Ею занимаются решительно все. И так как эта свободная торговля протекает в чрезвычайно нездоровых хозяйственных условиях, то она носит, и не может не носить, спекулятивный характер.

Она рассчитана исключительно на редкость данных товаров на рынке, на сильный спрос на них и на возможность запрашивать любую высокую цену. От прежней свободной торговли эта спекулятивная торговля, носящая общее название мешочничества, отличается более отрицательными

–––––––––––

*) Так, напр., Мальцевские акции, стоившие номинально 100 руб., стоили в конце 1918 г. — 500 руб., в средине 1919 г. — 5.000 р., в конце 1919 г. — 12.000 р.; Нобелевские акции, стоившие номинально 250 руб., в конце 1918 г. стоили 3.000 р., в средине 1919 г. — 20.000 р., в конце 1919г. — 44.000 р.; "Русская Нефть", стоившие номинально 250 р., в средине 1919 г. стоили 4.000 р., в конце 1919 г. — 12.000 р.; Пастуховские акции, стоившие номинально 100 р., в конце 1918 г. стоили 350 р. и в средине 1919 г. — 2.000.

 

 

cтр. 139

 

чертами. Лица, занимающиеся ею, являются монополистами. Потребители, действительно, находятся в их неограниченной власти. Кроме того, этой торговлей захвачено небывало большое количество людей. Торговые инстинкты, погоня за наживой, стремление к возможно более высокой прибыли, психология торговца — все это захватило теперь таких людей, которые раньше были от этого чрезвычайно далеки. У очень многих людей, которые раньше никогда не имели никакого отношения к торговле, спекуляции, биржевой игре, теперь сплошь да рядом бюджет их домашнего хозяйства рассчитан на возможность "выгодно продать", ибо эта выгодная продажа зависит не от них, а от механического фантастического повышения рыночных цен на все товары. Возьмем другие области советской политики.

Переход всех частных предприятий в руки государства привел в последнее время к тому, что на службу советскому государству были привлечены прежние руководители этих предприятий, во многих случаях и прежние собственники. Вся административная сторона деятельности этих предприятий находится в руках многих из прежних предпринимателей или, во всяком случае, прежних представителей буржуазных классов. Объединение предприятий в форме принудительного государственного трестирования и синдицирования не устраняет прежних навыков, методов деятельности, психологии старых руководителей этих предприятий. Принципы частного хозяйства продолжают господствовать в области промышленности.

"Буржуазные элементы, — писал недавно в "Экономической Жизни" г. Сокольников, — уцелевшие от террора и не эмигрировавшие за границу, теми или иными путями впитались в экономические советские органы.

Они сохранили при этом те отношения знакомства, деловой связи и даже зависимости, которые существовали между ними раньше.

Они сохранили старую психологию хозяйничанья, старые методы хозяйственной работы и тенденцию к отстаиванию во что бы то ни стало своего старого уровня жизни.

Из этого, естественно, рождается широко распространенная деловая буржуазная практика, которая восстанавливает старый тип хозяйственных отношений на старой основе торгового и предпринимательского барыша.

Раньше буржуазные дельцы были юридическими собственниками того металла, дров, кожи, мануфактуры и пр., которые фигурировали в их сделках. Теперь они потеряли прежние права юридической собственности, но сохранили в сильной мере права фактического распоряжения.

 

 

cтр. 140

 

При засилии буржуазного элемента получается своеобразная коммуна, где каждый отдельный капиталист собственности лишен, но где вся теплая компания, вместе взятая коллективно, на началах взаимности, распоряжается с неменьшим удобством и выгодой, чем это делали бы полные собственники.

Однако, вся эта практика организации разорванной революцией буржуазной экономической системы отношений сталкивается с регулирующей "декретной" политикой, с нормами и предписаниями, запрещениями и ограничениями. Формально стушевываясь перед "декретом", буржуазная деловая практика переходит на нелегальное, а где возможно и на полулегальное положение.

"Таким образом, во многих отраслях создается двойная хозяйственная организация: одна, внешняя — коммунистическая, другая, внутренняя — капиталистическая. Попытки действовать "по инстанциям", согласно формам или предписаниям, в этих условиях часто оказываются бесплодными. И одно советское учреждение сплошь и рядом может получить причитающееся ему по праву из другого учреждения только путем апелляций к его подпольному капиталистическому аппарату, взимающему в той или иной форме соответствующую мзду.

Это различие аппаратов нередко есть естественным образом и различие цены твердой и цены рыночной, спекулятивной. Источник наиболее крупных барышей подпольной буржуазии и состоит в том, что она покупает партии продуктов в одних советских учреждениях по твердой цене и продает их другим советским учреждениям по рыночной цене. Причем вся операция получения заказа, получения продукта, транспортировки его и получения платы за него проводится через "внутреннюю" систему "связи" буржуазных элементов".

Таковы роль и сила буржуазии в советской республике в красноречивом изображении советского деятеля. Частнохозяйственная психология и методы обостряются не только у буржуазии. Всюду и всегда, как только советская власть пытается поднять производительность труда, трудовую дисциплину, поддерживать хоть какую-нибудь деятельность предприятий, — ей приходится вызывать к жизни у рабочих те же стимулы, на которых основывается и капиталистическое хозяйство. И в советском строе оказываются необходимыми введение сдельной работы и сдельной заработной платы,

–––––––––

*) "Капиталистическое подполье". "Экономическая Жизнь", № 138, 25 июня 1920 г.

 

 

cтр. 141

 

установление старых дисциплинарных взысканий за прогулы (штрафование рабочих, как было в старом фабричном законодательстве), введение премий и т. п. Словом, какую бы область мы ни взяли — нигде нет психологического преодоления чувства частной собственности и частнохозяйственного начала. Хозяйственный уклад, созданный советским строем, обостряет и укрепляет эти старые начала в самой резкой форме.

 

2. Дезурбанизация.

 

В советской республике происходят два чрезвычайно характерных явления: дезиндустриализация и дезурбанизация страны.

Крупная промышленность сходит на-нет. Города подвергаются постепенному вымиранию — не только физическому, в буквальном смысле вымиранию, но и экономическому.

Города, городское население, городская материальная культура находятся всецело в подчинении у деревни, и крестьянство, как класс, как материальная, экономическая сила, становится все более господствующим.

Под влиянием войны в русском народном хозяйстве происходило известное перераспределение народного дохода. До большевистской революции перемещение главной массы народного дохода в сторону крестьянства встречало сопротивление и уравновешивающую силу в росте крупных доходов крупно-капиталистических промышленных и торговых предприятий. Если деревня притягивала к себе, значительную часть выпускавшихся до октября 1917 г. бумажных денег, благодаря вздорожанию продовольствия и сырья, то работа на оборону вызывала также сильное обогащение крупно-капиталистических групп.

Со времени большевистской революции этот последний процесс концентрации крупных доходов оборвался. В то же время дороговизна жизни увеличилась во много раз. Советская экономическая политика, с ее постоянными реквизициями и конфискациями — с одной стороны, и неспособностью поддержать внутренний товарообмен в стране, поддержать то разделение труда между городом и деревней, которое, по выражению Ад. Смита, является первой основой менового хозяйства — с другой, заставляет деревню отказывать городу в сбыте своих продуктов. Отсюда для города создается чисто средневековая зависимость от деревни.

 

 

cтр. 142

 

Город готов отдать деревне любое количество бумажных денег для того только, чтобы получать необходимое продовольствие. И не только бумажных денег — распродажа домашних вещей городскими жителями совершается прежде всего в пользу деревни. И в то время как в городах оскудевают крупные доходы, падает материальная культура, в деревне, у крестьянства скопляется главная масса народного дохода.

Не только рыночные, спекулятивные цены, но и твердые цены на хлеб возросли гораздо выше, чем цены на многие предметы крестьянского потребления. Покупательная способность единицы зерна теперь значительно увеличилась по сравнению с временем до октября 1917 года. *)

Другими словами, меновая стоимость хлеба и вообще продовольственных продуктов увеличилась гораздо больше меновой стоимости продуктов городской промышленности. Это означает, что за одно и то же количество хлеба теперь город вынужден отдавать большее количество своих продуктов по сравнению с прежним.

Из общей суммы народного дохода, большая доля достается деревне, т. е. крестьянству. Но это явление усугубляется еще и другими причинами. Если бы эта общая сумма народного дохода изменялась в сторону общего ее увеличения — в указанном выше перераспределении народного дохода не было бы ничего отрицательного. Но дело в том, что народный доход советской республики упал до ничтожных размеров. Вернее, его совсем нет. Городская промышленность и торговля почти бездействуют. Они не создают новых хозяйственных благ и не способствуют увеличению народного дохода.

Таким образом, по сравнению с прежним состоянием русского народного хозяйства, такое чрезмерное увеличение доли деревни в стационарном или даже уменьшающемся народном доходе означает обнищание города и разрушение городской материальной культуры. К этому надо присоединить и вымирание городов, происходящее под влиянием голода, холода и эпидемий различных болезней.

Бегство из крупных городов приняло исключительные размеры и вызывает недостаток в рабочих руках. Советы рабочих депутатов издают постановления, воспрещающие выезд лицам трудоспособного возраста. В то же время, эпидемии сыпного тифа, голод, холод заставляют

–––––––––––

*) В "Народном хозяйстве" за 1918 г. №№ 8-9 приведена интересная таблица товарных эквивалентов пуда ржи. Мы не приводим здесь этих данных, в виду того, что они имеют двухгодовую давность. Но с тех пор положение еще более обострилось.

 

 

cтр. 143

 

Центральный Совет профессиональных союзов издавать постановления, обязывающие к выезду из городов всех безработных. *)

Политика советских городов приняла совершенно характер средневековой городской политики. Как тогда города должны были бороться с переполнением, в виду тяжелых продовольственных условий и зависимости от деревни, и регулировать передвижение населения для того, чтобы не лишаться необходимого количества рабочих сил, так теперь в советской России обезлюдение городов заставляет советскую власть устанавливать различные ограничения в свободе передвижения населения.

В советской России, по мере того как происходит упадок городов, вымирание в них населения, обмельчание промышленности и торговли, — зависимость от деревни, т. е. от сельского хозяйства, усиливается.

Своеобразное бегство из городов и тяга в деревню в советской республике с особенной силой совершаются в среде городского пролетариата. Это не та "тяга в деревню", которая характеризовала собой социально-экономический процесс на Западе перед мировой войной. В советской республике в этом бегстве из городов выражается общий процесс регресса, упадка и возвращения к средневековью.

"Масса квалифицированной рабочей силы, — писала недавно "Экономическая Жизнь", — составлявшая ядро фабрично-заводского пролетариата, а также квалифицированная и главным образом сырая рабочая сила, притекавшая в значительном количестве в города и промышленные центры, распылилась. Тяжелые продовольственные условия городов и фабрично-заводских центров за последние годы, а также значительное сужение хозяйственных задач советской республики привели к распылению пролетарских и полупролетарских элементов.

Распыление это пошло, главным образом, по трем направлениям: уход в хлебородные местности, или в деревню, причем во многих случаях это означает переход на крестьянскую работу; уход на кустарный промысел; и, наконец, переход в ряды спекулятивных элементов." **)

Рабочие предпочитают деревню городу — это вполне

––––––––––

*) "Известия", 5 мая 1920 г.

**) "Экономическая Жизнь" № 115, 29 мая 1920 г.

 

 

cтр. 144

 

понятно, это бывало в России и прежде. Но если ранее процесс капиталистического развития был связан с уходом крестьянских масс из деревень в города, порыванием связи рабочего с землей, то теперь происходит как раз обратный процесс. Снова восстанавливается тесная связь с землей и снова, как в 70-80-ые годы, даже та убогая промышленность, которая еще сохранилась в советской республике, страдает от отсутствия рабочих рук. В то время, как сотнями закрываются промышленные, торговые предприятия, для остающихся не хватает рабочих сил.

В своем докладе на соединенном заседании Ц. И. К., Высшего Совета Народного Хозяйства и Центрального Совета профессиональных союзов 25 января 1920 г., г. Рыков должен был заявить: "В отношении фабрично-заводской промышленности особое значение имеет кризис рабочей силы, ибо даже в организации тех отраслей промышленности, которые снабжают нашу армию, мы все время бьемся из-за отсутствия квалифицированных рабочих. Иногда на протяжении не только недель, но месяцев нам не удавалось найти того количества квалифицированных знающих рабочих, которое необходимо было на фабриках и заводах... Этот процесс к настоящему времени достиг колоссальных, невиданных размеров, и мы не можем использовать некоторых предприятий, даже при наличности топлива, при наличности сырья, из-за отсутствия рабочей квалифицированной силы".

В советском народном хозяйстве наблюдается та же картина, которая имела место в эпоху мануфактурного производства. Преобладающая роль деревни ставит препятствия для развития крупно-капиталистических предприятий, главным образом, из-за отсутствия квалифицированной рабочей силы. Как в ту эпоху власть вынуждена была вводить крепостное право для того, чтобы путем государственного принуждения доставлять промышленности необходимые рабочие руки, — так и теперь в советской России единственным средством для поддержания слабой хозяйственной жизни является принудительный труд. Милитаризация труда, введенная в советской республике с весны нынешнего года, есть целая общественно-экономическая система, неизбежно вытекающая из созданных большевиками общественно-экономических условий в русском народном хозяйстве: исчезновения у населения стимулов к отдаче своей рабочей силы в наем в городах, уничтожения всякой охоты к физическому производительному труду.

 

 

cтр. 145

 

Милитаризация труда есть одновременно и результат и причина уничтожения материальной культуры в России, возвращения русского народного хозяйства к натуральному или полунатуральному домашнему хозяйству.

Уход городского промышленного пролетариата в деревню, в мелочную мешочническую торговлю, в ряды спекулянтов заставляет советскую власть прибегать и к другим мерам, аналогичным тем, которые применялись в 16 и 17 столетиях, в эпоху мануфактурного производства. Одной из таких мер является усиленное привлечение иностранных рабочих, инженеров и техников.

То же самое происходит в советской России. Собственное население отвыкает от производительного труда и не чувствует к нему охоты или вследствие более заманчивой жизни в деревне на собственной земле, или благодаря занятию более выгодной спекулятивной торговлей, или вследствие службы в советских учреждениях или в красной армии, обеспечивающей лучшие продовольственные условия. Советской власти приходится прибегать к приглашению иностранцев, рабочих и специалистов, потому что у них одних имеется теперь секрет промышленного развития — желание заниматься производительным трудом и готовность отказаться от службы и в красной армии и в разных советских комиссариатах. Если раньше капиталистическое хозяйство России, страдавшее недостатком капиталов и вынужденное вследствие этого привлекать иностранные капиталы, достигло в своем развитии того, что по крайней мере создало постоянные кадры квалифицированных рабочих сил, инженеров, техников и вообще специалистов, то теперь народное хозяйство советской республики и в этом отношении пошло назад, уничтожив и квалифицированную рабочую силу.

 

3. Дезиндустриализация.

Тот же регресс происходит и в другом отношении. В советской республике совершается процесс обмельчания промышленности. Крупные предприятия закрываются и прекращают свою деятельность, а мелкие и средние в той же отрасли промышленности продолжают существовать и даже — поскольку это, вообще, возможно в условиях советской экономической политики — процветают.

 

 

cтр. 146

 

Это вызывается различными причинами. Отчасти тем, что на крупные предприятия прежде всего была распространена советская экономическая и финансовая политика. Эти предприятия первыми испытали на себе удары советских реформ. Естественно поэтому, что именно они-то прежде всего и подверглись разрушению. Другая, может быть и более действительная, причина состоит в том, что советский строй благоприятствует не крупным, а средним н мелким предприятиям. Советская власть рассматривала крупно-капиталистические предприятия не с точки зрения их значения в прогрессивном развитии народного хозяйства, а подходила к ним со стороны их больших капиталов, высоких прибылей и, следовательно, наиболее резко выраженного буржуазно-капиталистического характера. При такой точке зрения политика советской власти старалась щадить мелкие и средние предприятия и совершенно не щадила крупных, она не считалась с предприятиями, с промышленностью и торговлей, а имела в виду отдельных предпринимателей.

Наконец, самая природа средних и мелких предприятий благоприятствовала их сохранению. Эти предприятия оказались не столько более жизнеспособными, сколько более приспособляющимися к условиям советского строя. Они гораздо скорее и легче, чем крупные, могут обходиться старыми машинами, небольшим количеством топлива, сырья, скорее удовлетворяют свою потребность в рабочих силах. Хищнические приемы ведения хозяйства, большая легкость, в силу меньшей потребности, доставать топливо и сырье помимо советских регулирующих органов, меньший и более затруднительный контроль над этими предприятиями — все это ставит их в более благоприятные условия по сравнению с крупными предприятиями. *)

Еще никогда кустарное производство не достигало такого широкого распространения, как ныне в советской республике. Это происходит под влиянием нескольких факторов. Изъятие мелкой промышленности, как и мелкой торговли, из-под действия советской политики национализаций и конфискаций, заставляет значительное количество лиц, и из среды старых торговопромышленных деятелей и из прежних рабочих и техников, организовывать мелкие ремесленные и кустарные мастерские, в которых имеется возможность сохранить хотя бы какое-нибудь производство

––––––––––

*) См. "Правда", 18 июля 1920 г., "Известия", 19 июня 1920 г., "Bестник Народного Хозяйства Украины № 3, 1919 г. К этим источникам мы отсылаем читателей за подтверждением высказываемых в тексте положений.

 

 

cтр. 147

 

и заниматься известной деятельностью, свободной от воздействия советской политики. Разрушение крупной промышленности и торговли освобождает эти мелкие предприятия от прежней конкуренции, не дававшей им развиваться.

Теперь этим предприятиям всегда обеспечен верный сбыт их продуктов. Рынок сбыта, в силу разрушения транспорта и разобщенности одних местностей от других, стал чрезвычайно ограниченным. Если раньше мелкое производство или мелкая торговля могли работать только на местный рынок, то теперь только такой рынок и существует, и их деятельность теперь поставлена поэтому в гораздо более благоприятные условия.

И здесь мы имеем дело опять-таки с возвращением к старым, до-крупно-капиталистическим условиям хозяйства. Как и в старое время, производство утрачивает свой массовый характер, ибо оно не имеет массового сбыта и совершается на индивидуального определенного потребителя и даже заказчика.

Наряду с этим сильного развития достигает мелкое ремесленное и кустарное производство в деревне. Крестьянское домашнее хозяйство само перерабатывает сырье, которое оно раньше поставляло на фабрики и сбывало частным торговцам. Лен идет теперь на собственное домоткачество в крестьянском домашнем хозяйстве, кожа перерабатывается и выделывается на обувь для членов семьи, то же употребление находят пенька, джут и т. д.

Домашнее хозяйство крестьянина приобрело теперь огромное значение и в деле производства предметов первой необходимости, которые ранее получались из города. Крестьянское хозяйство, которое в последние 3-4 десятилетия русского народного хозяйства становилось хозяйством, производящим на рынок, для сбыта, втягивалось все более в капиталистический оборот внутри страны и даже в мировой рынок, теперь все более принимает характер полунатурального средневекового домашнего хозяйства, а иногда даже и античного замкнутого домашнего хозяйства.

Мелкое ремесленное и кустарное производство развиваются в деревнях также и по другой причине. Так как деревня располагает сырьем и продовольственные условия там несравненно лучше, чем в городе, то туда переселяются городские ремесленники, которые производят предметы потребления, необходимые для крестьянского хозяйства. Наряду с этими переселяются в деревню и бывшие фабричные рабочие, и всякий деловой люд, старающиеся удовлетворить потребности крестьянства, которых теперь не в состоянии обеспечить город.

 

 

cтр. 148

 

В виду своего бессилия в области крупной промышленности и понимая, что мелкое ремесленное производство может удовлетворить хотя бы небольшую часть местного рынка, советская власть всячески старается заботиться о кустарном производстве путем государственных субсидий, предоставления различных льгот при поставках государственным продовольственным органам, и т. п. В этом отношении советская власть проводит типичную для консервативных капиталистических классов, так называемую, Mittelstandspolitik, — политику среднего класса.

Благодаря такой политике, техническое развитие промышленности задерживается. Введение более рациональных условий производства встречает затруднения. Поддерживается постоянная разобщенность среди мелких ремесленных хозяев, обостряется их психология мелкого собственника, препятствующая объединению, заставляющая их стремиться не вперед, к более прогрессивным формам общественного и хозяйственного строя, а крепко держаться консервативного уклада жизни.

Политика советской власти поощряет развитие именно этого консервативного класса "мелких хозяйчиков", отличающихся безграничной привязанностью к своей мелкой собственности, цепко держащихся за нее и видящих в ней неприкосновенную основу не только своего собственного хозяйства, но и всего общественного строя.

 

4. Развитие индивидуальной крестьянской собственности. *)

То же развитие консервативного класса мелких собственников политика советской власти создает и в деревне.

Земельная политика советской власти вначале была очень проста. "Вся земля — народу" — этот лозунг партии социалистов-революционеров советская власть сделала своим с первых же дней своего существования. Вначале это имело столь же демагогическое значение, как и вопрос о мире, и вопрос о рабочем контроле. И в

––––––––––

*) Предоставляя выразителю определенного общественного течения, марксизма, полную свободу трактовки темы, редакция надеется в ближайших книжках журнала дать по крестьянскому вопросу ряд статей народнического направления.

 

 

cтр. 149

 

деревне советской власти нужно было, во-первых, то, чтобы крестьяне, захватив землю, почувствовали себя ее хозяевами, во-вторых, сделать невозможным возвращение помещиков и, в-третьих, внести в деревню классовую борьбу между "бедняками" и "кулаками".

В то же время советская власть, в противоречии с социал-демократической программой и следуя слепо программе партии социалистов-революционеров (отчасти для привлечения на свою сторону левого крыла социалистов-революционеров), объявила социализацию земли. Почти два года длилась борьба со стороны советской власти за проведение "социализации земли". Крестьянство не поняло этой меры. Издавна мечтая о земле и не представляя себе получение помещичьей земли иначе, как в полную свою собственность, оно не могло понять самого смысла социализации земли, в то время когда, по его мнению, к нему должны были отойти даже казенные земли.

Это очень скоро обнаружилось и для советской власти. Основывая свою политику на деревенском безземельном пролетариате, советская власть должна была убедиться в том, что гражданская война в деревне приводила к результатам прямо противоположным тем, которых она от нее ожидала.

Борьба против крестьян, средних земельных собственников, повела к блокаде города деревней. И весной 1919 г. Ленин должен был провозгласить известную "ставку на средняка". Вместо борьбы с земельным крестьянством, было признано желательным бережное отношение к "среднему крестьянину", к его хозяйству, к его земельной собственности.

Это означало не что иное, как признание частной земельной крестьянской собственности, правда, ограниченной известными пределами. Для различных местностей были установлены различные нормы наделения крестьян землей, причем основным принципом считалось "трудовое хозяйство" (т. е. мелкое и среднее хозяйство).

Очень быстро, однако, обнаружилось, что мелкое хозяйство ведется плохо, что коренные улучшения в нем невозможны. Советской власти пришлось издать новый, весьма характерный, декрет. На основании этого декрета "в пользовании трудового населения, ведущего интенсивное земледельческое хозяйство, оставляется все то количество земли, которое находится в его фактическом пользовании и обрабатывается силами самого хозяйства, даже в том случае, если бы это количество земли было выше установленных для данного района норм наделения землей. Тот же поря-

 

 

cтр. 150

 

док применяется и к тем хозяйствам, которые могут в будущем перейти к более высоким системам земледелия".*)

Эта новая политика нашла свое выражение и в ряде других мероприятий. Получив землю в свои руки, крестьянство стало очень часто производить между собой переделы. В одних случаях это были действительные переделы, основанные на общем соглашении, в других — и таких оказывалось большинство — "переделами" назывался обычный конфликт между различными группами крестьянства, в результате которого происходило насильственное перераспределение земельных участков. Признавая такое положение вещей препятствующим рациональному ведению сельского хозяйства, советская власть поступила по-"столыпински", издав декрет, в силу которого переделы разрешаются лишь с согласия особых земельных отделов.**)

Советская печать дала откровенное объяснение этому декрету. "Он создает, — писала "Деревенская Коммуна", — устойчивость крестьянского хозяйства. Необходимо, чтобы каждый крестьянин имел уверенность, что его надел останется за ним, что он не будет у него отнят потому, что большинство пожелает производить новое уравнение вместо того, чтобы заботиться о лучших методах хозяйства. Так как крестьяне привыкли к индивидуальному труду и заботиться о своей собственной земле; так как инертность и рутинность среди крестьянства объясняются, по словам газеты, не столько невежеством, сколько психологией, привычкой чувствовать себя хозяином, думать только о себе, то следует влиять на крестьян отнюдь не стараясь отнимать у них земельную собственность, а лишь мероприятиями, которые являлись бы для них поучительными примерами". Однако, "примеры", которыми советская власть пытается поучать крестьян, дали самые печальные результаты.

Аграрная политика советской власти состояла в мероприятиях двоякого рода. Прежде всего советская власть вздумала использовать крупные помещичьи хозяйства, объявив их государственными или советскими. "Совхозы" стали управляться советскими чиновниками, и деятельность их основана на применении наемного труда. К весне 1920 г. таких хозяйств насчитывалось в 39 губерниях советской России до 3.625 с общей площадью земли в 1.399.365 десятин, с общим количеством рабочих в 53.574 чел., служащих 6.541 чел., лошадей — 30.000 голов и рогатого скота — 36.000 голов. Советские хозяйства, по свидетель-

––––––––––

*) "Известия", 10 июня 1920 г.

**) "Деревенская Коммуна", № 98, 1920 г.

 

 

cтр. 151

 

ству советской печати, ведутся плохо и не оказывают никакого влияния ни на состояние земледелия, ни на положение продовольственного дела в стране. Основной порок их тот же, что и во всех советских учреждениях — гипертрофия чиновничества и сильный бюрократизм *)

Наряду с "совхозами" советская власть делала попытки поощрять развитие "деревенских коммун", которые также большей частью учреждались на землях прежних помещиков. Состав деревенских коммун очень пестрый: богатые крестьяне, вступающие в коммуну в надежде на то, что имение, в конце концов, когда коммуна развалится, останется за ними; интеллигенция и рабочие, бегущие из городов, и безземельные крестьяне. Нередко во главе "коммуны" становится бывший помещик, владелец имения. На 1 ноября 1919 г. общее число коммун достигало 1921, число членов в них 320.000 человек, в среднем каждая коммуна состояла из 50 потребителей или из 9 семей. Уже по этим ничтожным цифрам можно судить о том, что крестьянство почти целиком осталось совершенно равнодушным к этой затее, а большей частью — даже враждебным.

По сообщению "Известий", члены коммун нередко избиваются или даже уничтожаются крестьянами. В некоторых случаях местной власти для подавления возмущений против коммун приходится прибегать к оружию. **)

В результате коммуны стали распадаться. С 1 ноября 1919 г. по 1 марта 1920 г. число их сократилось до 1520. От времени до времени объявляется чистка состава коммун, в которых, по заявлению советской печати, принимают участие люди, действующие под влиянием не идейных, а корыстных побуждений. "Туда проникли эгоисты и негодяи".

Опыт коммун признается совершенно провалившимся. И коммуны, и "совхозы", и кооперативы послужили одной из причин падения земледельческой культуры. Они оказались неспособными развить интенсивное хозяйство, не привили коммунистического духа, даже простого чувства солидарности, и вся психология крестьянина, его быт, уклад всей жизни, методы его хозяйствования остались такими же, какими были и прежде. Они остались прежними в том смысле, что на них не оказала никакого влияния коммунистическая политика советской власти. Они остались

––––––––––––

*) С интересующей нас здесь точки зрения "совхозы" не представляют никакого интереса. Сведения об их печальном состоянии читатель может найти в "Экономической Жизни" № 189, 27 августа, 18 июня, №№ 118, 128 и 132 за 1920 г. и в "Правде" № 205 за 1920 г,

**) "Известия", 1 апреля 1920 г.

 

 

cтр. 152

 

вне этой политики. Но в других отношениях крестьянство переживает глубокий социально-экономический процесс. Получив землю и притом ту помещичью землю, о которой оно мечтало в течение многих десятилетий, крестьянство дает полную волю своим собственническим инстинктам и стремлениям. Переход земли в руки крестьянства, с одной стороны, и накопление у крестьянства значительной суммы денежных капиталов, благодаря огромному отливу в деревню бумажных денег, — с другой, создают условия для развития крепкого слоя крестьянской демократии, состоящей из мелких и средних собственников.

В деревне политика советской власти не только не насадила коммунистических идей, но наоборот — способствовала развитию и укреплению собственнического начала и создала новые группы собственников. Наряду с процессом, происходящим среди других общественных слоев, и этот процесс развития крестьянства относит советскую Poccию все дальше и дальше от коммунистического строя. Никто в советской России не относится к этому строю столь враждебно, как именно крестьянские массы, ибо этот строй более всего противоречит интересам крестьянства.

 

5. Социальная реакция.

В глубинах народного хозяйства советской России происходит, таким образом, процесс прямо противоположный всей советской политике. Этот процесс вызывает два характерных явления.

Он вызывает рост новой буржуазии, мелкой и средней, которая рекрутируется из самых разнообразных слоев — советских чиновников, бывших фабричных рабочих, мелких торговцев и ремесленников, интеллигенции и части крестьянства. Все эти элементы пользуются советским строем для спекуляции, наживы, для собственного обогащения. Они переживают своеобразный процесс "первоначального накопления" капиталов. Хищнические приемы хозяйства и интересы наживы ставят эту новую буржуазию, советских "нуворишей", гораздо ниже прежней, крупно-капиталистической буржуазии. Ее культурный уровень ниже, ее "кулаческий" характер сильнее. В атмосфере советского строя она воспитывается в таких понятиях, идеях и хозяйственных методах, от которых уже на-

 

 

cтр. 153

 

чала отходить русская буржуазия перед революцией. Политический строй советской России приучает ее к игнорированию правовых понятий, делает для нее чуждыми демократические начала, освобождает от необходимости считаться с общественным мнением и делает ее органически враждебной прогрессивному рабочему движению и прогрессивной социальной политике. Игнорирование всего этого эта буржуазия видит теперь доведенным до таких размеров и до такой циничной откровенности, что вcе прежние идеалы и заветы русской передовой общественности становятся ей чуждыми и непонятными. Этому новому слою хищнической беспардонной буржуазии суждено в будущей жизни России играть значительную роль.

Русский капитализм деградирует. В народном хозяйстве России происходит процесс декапитализации. И в то время, как растут новые слои буржуазии, само народное хозяйство в целом оказывается на более низкой ступени развития. Народное хозяйство России базируется теперь, главным образом, на полунатуральном хозяйстве. Оно больше, чем когда бы то ни было, нуждается в иностранных капиталах и в иностранных рабочих и специалистах. Если в последнее время перед революцией в хозяйственной жизни в России происходило известное улучшение, то теперь от этого процесса не осталось уже и следа.

Сначала Россия ввозила очень много и иностранных капиталов и иностранных товаров. Постепенно, однако, развитие собственной промышленности вытесняло товары, и ввоз капиталов имел большое производительное значение. Теперь Россия возвращается к прежнему положению и снова нуждается в ввозе и капиталов и товаров из-за границы в болыпих размерах. Это создает для русского народного хозяйства тяжелую иностранную экономическую зависимость. В то же время в России разрушены и те отрасли народного производства, которые служили русскому вывозу, создавали России известное влияние на мировом рынке и делали ее видной участницей в мировом хозяйстве.

Советская власть уже и сейчас тоскует по иностранном капитале. Для того, чтобы заполучить его, она готова на создание различных факторий иностранных купцов в России. Среди финансовой и экономической Сахары советской республики неизбежно должны будут возникать эти оазисы капиталистической материальной культуры. Среди хищнической, стоящей по методам своего хозяйствования на низком уровне новой мелкой, средней и крупной буржуазии этим оазисам будет принадлежать господствующая роль. Здесь открываются перед Россией печальные экономиче-

 

 

cтр. 154

 

ские и политические перспективы. Но эта тема выходит уже за пределы настоящей статьи.

Советская власть поставила своей целью осуществление коммунизма в России, но своей политикой она создала условия для возрождения примитивного хищнического капитализма. Она хотела уничтожить разделение общества на классы и вызвала к жизни такие классовые антагонизмы, каких не знала ранее Россия. Она хотела "додушить" буржуазно-капиталистические классы и создала новую хищническую буржуазию. Она имела в виду уничтожить частную собственность и развила во всех слоях народа в небывалой степени собственнические инстинкты, и во всем народном хозяйстве вакханалию эгоистических стремлений и частно-хозяйственного начала.

 

С. Загорский.