Юшкевич С. Антон Крайний в «Современных записках» // Последние новости. 1924. 1 февраля. № 1158. С. 2. [По поводу статьи З.Н. Гиппиус «Полет в Европу» (СЗ № 18)]

Семен Юшкевич

Антон Крайний в «Современных записках»

В только что вышедшем январском номере «Современных записок» напечатана критическая статья Антона Крайнего. Антон Крайний в «Современных записках» — сюрприз, и на него должно смотреть, как на новогодний подарок читателю уважаемого журнала.

Антон Крайний писатель очень определенного литературного облика, а вместе с тем и политического. Что бы ни говорили наши эстеты, под флагом эстетики у нас всегда скрывалась некоторая политика. До революции Антон Крайний не имел никаких шансов быть напечатанным в журнале типа «Современных записок», рядом, скажем, с Авксентьевым, Ивановичем, Рудневым и другими. Не сомневаюсь и в том, что Антон Крайний и сам бы не пошел в такой журнал. До революции существовала известная традиция. У каждого писателя было свое литературное знамя. Нынешнего Ноева литературного ковчега не существовало. Хорош или плох был такой порядок, не здесь, конечно, место обсуждать, одно только несомненно: при таком порядке была ясность позиций.

Там, где печатался Горький или Бунин, там невозможен был Антон Крайний. И обратно. Ныне мы имеем ряд имен из одного политического, а, значит, и эстетического, лагеря, рядом с именами или именем из другого политического, и, значит, эстетического лагеря. Явление это любопытное и в своем роде удивительное. Ведь ясно — для такого сотрудничества нужна была какая-то диковинная платформа, то есть, чтобы правые и левые половинки стали бы в какой-нибудь мере ни правыми, ни левыми, а чем-то иным, или чтобы одна сторона уступила в чем-то другой, уступила не в пустяках, а в существенном.

Первого не произошло, потому что не могло произойти — диковинная платформа не была найдена. Но зато случилось неизбежно другое: одна сторона уступила. Кто же уступил? Уступил журнал, а не писатель. Антон Крайний в своей статье тот же Антон Крайний, и даже несколько усугубленный, более истеричный и более субъективный.

Вот что он пишет в своей статье о плеяде молодых талантливых, иногда очень талантливых писателей, появившихся в России за время революции. И здесь мы, помимо прочего, увидим, как под флагом эстетики контрабандно провозится политика.

«Но я хочу говорить об искусстве, об эстетике. Из яиц же вылупились такие непристойные гады (значит, гады эти такие писатели, как Пильняк, Пастернак, Серапионовцы, надо полагать? Сем. Юш.), что невместно мне их сейчас касаться».

И дальше:

«Если насчет всех прочих сторон (политики) еще могут найтись спорщики, то уж бесспорно никогда еще мир не видел такого полного, такого плоского, такого смрадного уродства… Земля впервые им оскорблена».

По поводу этих неприкрытых слов я хотел бы, кстати, спросить чистого и эстетического Антона Крайнего, обещавшего говорить только об искусстве и эстетике, не помнит ли он, кто в русской литературе так говорил о писателях? И второй вопрос: почтенная редакция «Современных записок» прочитала ли эту хулу на молодых писателей, действительно в муке родивших нам новую литературу, или, уступив Антону Крайнему, сдала статью его в набор, не потрудившись даже прочитать ее. Или она подписывается под хулой?

Ведь Буренин в «Новом времени» не писал так о Чехове и о писателях Горьковского «Знания»!

Под флагом эстетики провозится контрабандно политика. И вот что пишет Антон Крайний в своей скудной, но крайне злобной статье о Горьком, одном из первых русских писателей, с именем которого связана новая полоса русской литературы после Чехова, писателе не только русском, но и европейском:

«…Если уже тогда, двадцать лет назад, Горький был проповедник, а не писатель, и если таковы конечные точки, последняя “цель” этой проповеди (а время, как будто наглядное нам дало подтверждение, не правда ли?), то не дико ли мне вдруг взять да и заговорить сейчас о его “художественных произведениях”? Не понятно ли все само собой? И не лучше ли, если уж нельзя рассказать, как этот удачный проповедник по достижении цели помогал “изъятию” всяческих ценностей, не лучше ли было бы вовсе о нем не говорить?».

Отвечать Крайнему на это жестокое обвинение, значит, хоть на минутку поверить ему. И потому отвечать я не буду. Но что думают об этом почтенные редакторы «Современных записок»? Уже ли они уж настолько уступили, что и этих строк не читали? Или, может быть, они читали и потому эти строки о помощи «изъятию» всяческих ценностей Горьким напечатали, что у них имеются неопровержимые доказательства тому.

Тогда пусть нам дадут эти доказательства. Наша писательская и просто человеческая совесть с этими страшными обвинениями помириться не может.

Мы хотим знать правду. Довольно легенды, довольно шепотов, намеков, инсинуаций, громких обвинений писателя, который нам дорог, и не только нам, а всей России.